Особенности развития политической философии после Второй мировой войны

Складывается впечатление, что эти авторы по сути дела создали некий миф о единой и неразрывной западной политико-философской традиции, якобы простирающейся от Сократа - Платона - Аристотеля до наших дней, и почти все основные свои постулаты строили именно на этой искусственно сконструированной схеме. Нельзя не отметить, что авторы, о которых идет речь, сыграли большую роль в раскрытии многих важных аспектов античной мысли, в том числе и тех из них, которые относились к интерпретации политического, как адепты этой мысли его понимали. Но их работы не всегда и не обязательно давали адекватные ответы на современные реальности. При этом анализ содержания работ этих авторов, которые, судя по названиям (например, «Политическая философия Платона» Л. Страусса), считаются посвященными политической философии античных мыслителей, показывает, что в них по сути дела речь идет о философии в античном понимании этого слова как дисциплины, охватывающей знания и мудрость о всех сторонах жизни людей и человеческих сообществ. В сущности это - работы не о политической философии и не об истории политической философии, а об истории философской мысли вообще Платона, Аристотеля и других античных мыслителей, которые стали объектом их исследования.

Иначе говоря, здесь совершенно без ущерба для содержания работ можно было бы обойтись без прилагательного «политическая». Как уже указывалось, в античности термин «политический» понимался в самом широком смысле, охватывая в совокупности все то, что мы в настоящее время обозначаем понятиями «социально-экономический», «обществено-политический» и, возможно, некоторыми другими.

Они предлагали по сути дела искусственную, так сказать, рационализированную версию истории политической философии и политической мысли. Некоторые внешние схожести используемых в них терминов и понятий не дают сколько-нибудь убедительных оснований рассматривать работы «Политика» Аристотеля и «Государство» Платона, «О граде Божием» св. Августина, «О правлении властителей» и «Сумма теологии» Фомы Аквинского, «Государь» Н. Макиавелли, «Левиафан» Т. Гоббса и «Дух законов» Ш.-Л. Монтескье как творения единой и непрерывной традиции.

Говорить о некой единой и неразрывной философской и, тем более, политико-философской традиции, идущей от античности через средневековье к нашему времени, можно, лишь прибегнув к изрядной доле насилия над историческими реальностями или загнав их в прокрустово ложе искусственно сконструированных схем. Во всяком случае дважды за двухтысячелетнюю историю эта «традиция» подверглась радикальному разрыву: первый раз - с гибелью античного мира и наступлением средневековья, и во второй - с формированием европейской капиталистической цивилизации. Каждый раз имела место по сути дела радикальная переоценка ценностей, осевых идеалов мироустройства, что в конечном счете привело к смене основополагающих парадигм и, соответственно, самих цивилизаций: на место греко-римской или средиземноморской пришла средневековая, а на смену ей - современная рационалистическая капиталистическая цивилизация.

Поэтому без всякого преувеличения можно сказать, что история политико-философской мысли - это отнюдь не история различных ответов на один и тот же обший для всех времен и народов вопрос, а во многом - история различных ответов на различные вопросы, которые каждая конкретная историческая эпоха ставила по-своему, поскольку менялись, порой радикально, характер и сущность проблем, выдвигаемых каждой эпохой.

К началу 60-х годов стал очевиден окончательный кризис позитивизма. Об этом и о Преждевременности суждений о смерти политической философии и теории свидетельствовала также наметившаяся в 70-е годы реидеологизация социальных и гуманитарных наук, когда снова стал популярен тезис о взаимосвязи ценностно-нормативного и эмпирического аспектов политического исследования. Проанализировав положение вешей в данной области в середине 60-х годов, П. Ласслет, который ранее констатировал смерть политической философии, вынужден был признать в 1967 г., что «политическая философия в англоязычных странах снова жива».