Феномен Великого инквизитора в политике

Феномен Великого инквизитора стал бы невозможен без массы людей, готовых последовать за ним, безропотно и безоговорочно служить ему. По-видимому, прав был Руссо, который говорил: «L'homme est ne libre» - человек рожден свободным. Но история разных церквей, и особенно деспотических государств, в равной мере свидетельствует о том, что прав был и гетевский Тассо по мнению которого «der Mensch ist nicht geboren fr ei zu sein» - человек не рожден, чтобы быть свободным. Оба начала коренятся в самой природе человека, органически сочетающем в себе сведенные к единому знаменателю начала добра и зла, возвышенного и низменного, сакрального и профанного, божественного и тварнога.

Люди нередко демонстрировали волю к свободе и устремленность к ее реализации, чтобы перед лицом необходимости настоять на своем выборе. Как блестяще выразился П. Тиллих мужество может быть, рождается из органического сочетания в одной и той же личности мужества быть собой и одновременно мужества быть частью. Но следует отметить, что свобода для разных людей означает не одно и то же. Существует также градация несвободы от полного рабства в древнем мире до юридически свободных, но экономически зависимых наемных работников нашего времени. Но дело не только и не столько в этом. Суть вопроса заключается в том, что свобода - слишком сложная и тонкая материя, чтобы ее одинаково любили и почитали все без исключения люди.

Верно, как говорил С. Л. Франк, что «все субстанционально-духовное рождается... из свободы», что «творчество по самому существу своему спонтанно, оно рождается, а не планомерно делается». Как сказано в св. Писании, «не хлебом единым жив человек». Если бы это было не так, то человек до сих пор не вышел бы из пещер каменного века. Но верно и то, что далеко не всем дана способность к творению того, что С. Л. Франк называл «субстанционально-духовным». К тому же, если люди поставлены перед императивным выбором — свобода или хлеб, что по сути означает выбор между свободой и голодной смертью, то большинство из них выберут хлеб. Хлеб нужен человеку как воздух, и подавляющее большинство людей приговорено к тому, чтобы всю жизнь трудиться и в поте лица зарабатывать свой хлеб насущный.

В этом смысле сам лозунг «свобода или смерть» (здесь речь не идет об освобождении отечества от иноземных поработителей) актуален в основном для немногих людей. Большинство же людей (как правило, средних, заурядных) склонны отдавать приоритет хлебу насущному, а не высоким материям духовной свободы и творчества. Как правило, они предпочитают всеобщее равенство свободе, поскольку оно воспринимается легче. «Равенство, — писал А. де Токвиль, — ежедневно наделяет человека массой мелких радостей. Привлекательность равенства ощущается постоянно и действует на всякого; его чарам поддаются самые благородные сердца, и души самые низменные с восторгом предаются его наслаждениям. Таким образом, страсть, возбуждаемая равенством, одновременно является и сильной, и слабой». Что касается свободы, то она требует от человека напряжения, усилий, самостоятельности, инициативы, способности сделать осознанный выбор и отвечать за свои действия.

Это, если хотите, в определенном смысле крест, который не всем под силу нести. «Нет ничего труднее, чем учиться жить свободно», - справедливо констатировал А. де Токвиль.

Более того, нередко в истории наблюдалась такая парадоксальная вещь, как органическое сочетание друг с другом тиранического и демократического начал. В античной Греции тирании часто приходили на смену именно демократии. Более того тираны, как правило, приходили к власти при поддержке народа. Тиранию Платон называл одновременно продолжением и противоположностью разнузданной демократии. Тиран добивается власти как «ставленник народа». В результате чрезмерная свобода оборачивается крайним рабством. Как известно, существует такой реальный феномен, который Л. де Токвиль назвал «тиранией большинства».