Власть и монополия на законное насилие
Государство, даже самое девическое. представляет собой во многих отношениях механизм принуждения, насилия над людьми. Но это насилие особого рода. Еще Т. Гоббс (продолжая в этом вопросе традицию Н. Макиавелл и) усматривал главный признак государства в монополии на принуждение и насилие. Дж. Локк считал политической властью «право создавать законы, предусматривающие смертную казнь и соответственно все менее строгие меры наказан для регулирования и сохранения собственности, и применять силу сообщества для исполнения этих законов и для защиты государства от нападения извне - и все это только ради общественного блага».
С тех пор этот тезис в разных редакциях стал преобладающим в большинстве теорий государства. Данную мысль в несколько иной форме выразил известный немецкий правовед XIX в. Р. Еринг, который подчеркивал , что государство обладает абсолютной монополией на принуждение.
Наиболее завершенную разработку данный тезис получил у М. Вебера. Он , в частности , утверждал , что государство невозможно определить социологически в терминах его целей или из содержания его деятельности , поскольку нет такой задач и, которая была бы исключительным достоянием государства. Поэrому, говорил Вебер, четко очерченный признак государства следует искать в средствах, которые оно использует. Таким средство м, по его мнению, и является насилие. Как считал Вебер, «государство есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области ... претендует (сообщество, которое внутри определенной области ... претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия ... Ибо для нашей эпохи характерно, что право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или отдельным лицам лишь настолько, насколько государство со своей стороны допускает это насилие: единственным источником «права» на насилие считается государство».
Исходя из этой посылки, М. Вебер рассматривал государство как «организованный по типу учреждения союз господства, который внутри определенной сферы добился успеха в монополизации легитимного физического насилия как средства господства и с этой целью объединил вещественные средства предприятия в руках своих руководитеrолей, а всех сословных функционеров с их полномочиями, которые раньше распоряжались этим по собственному произволу, экспроприиравал и сам занял вместо них самые высшие позиции».
Хотя сущность государства и власти, политического в целом и нельзя свести только к отношениям nодчинения, все же с точки зрения власти и властных структур эти отношения отличают политическое от других сфер общественной жизни. Более того, государство, власть и насилие немыслимы друг без друга. Хотя, подчеркнем, насилие является не единственным средством государства, но специфическим.
Это вполне естественно, ибо государство, особенно современное, в котором, как в едином организме, сочетаются множество разнообразных конфли ктующих, зачастую несовместимых друг с другом интересов, устремлений, установок и т.д. и т.п. , не в состоянии обеспечить выполнение своей главной функции по реализации общей воли своих подданных только полагаясь на их сознательность и добрую волю. В данном контексте власть является как бы данью греховнои природе человека, средством, призванным бороться с несовершенством человека и социального мира в целом.
Мировая история еще не знала государства без механизмов и средств предотвращения и наказания уголовных правонарушений без системы исправительных учреждений. Насилие или угроза применения насилия являются мощным фактором, сдерживающим людей от поползновений на жизнь, свободу, собственность других членов общества. Непременным атрибутом государства считаются «Человек с ружьем», армия, полиция, призванные гарантировать внутреннюю и внешнюю безопасность как самого государства так и всех его подданных. Они составляют инструмент силового обеспечения политики государства. В этом контексте прав был французекий мыслитель конца XVII I-нaчaлa XIX в. Ж де Местр, которыи говорил: «Бог, сотворивший власть, сотворил и наказание... палач сотворен вместе с миром».