Оценка феномена войны в мировых религиях

Обстоятельно проанализировав перипетии насаждения христианства в Римской империи, Э. Гиббон пришел к выводу, что «во время своих внутренних раздоров христиане причинили одни другим гораздо более зла, чем сколько они претерпели от усердия неверующих». Опустошения, причиненные Риму варварами во главе с язычниками Аларихом и Аттилой, по свидетельству историков, были менее губительны, чем действия войск католика Карла V, который сам себя называл королем римлян. Не случайно знаменитый епископ готов Ульфила при переводе Библии на язык своих соплеменников, благоразумно опустил четыре Книги царств, чтобы не дать дополнительный стимул к усилению их свирепости и кровожадности.

В данном контексте интерес представляет позиция великого художника Леонардо да Винчи. В своих записных тетрадях, не предназначенных для публикации, он, в частности, утверждал, что изобрел подводную лодку, устройство которой он счел целесообразным не излагать, памятуя о «злой природе людей, которые практиковали бы убийства на дне морей, разрушая самые нижние части кораблей и потопляя их с командами на их борту».

И действительно, вся история Запада воочию показала, что христианские добродетели у европейских народов органически уживались со свирепостью и кровожадностью в их взаимоотношениях независимо оттого, кем они были: иноверцами или христианами. Например, разграбление Константинополя крестоносцами по своей жестокости и вандализму не шло ни в какое сравнение с его взятием турками-османами в 1453 г. Напомню в этой связи, что религиозные войны во многом изобретение Запада. Нельзя забывать, что время, когда господствовал Pax Ecclesiae, было периодом крестовых походов, осуществлявшихся по одобрению и даже под эгидой католической церкви. Что касается XIX и XX вв.. то именно христианские народы стали инициаторами самых кровавых войн в истории человечества.

Одно из центральных мест в исламе занимает джихад, или священная война. Апелляция к священной войне содержится и Коране и кодифицирована мусульманскими юристами. Под лозунгом джихада сам Мохаммед и первые арабские завоеватели вели свои победоносные войны. Обращает на себя внимание тот факт, что в Коране редко используется слово «аль-харб», означающее войну. Но в то же время часто встречается слово «джихад», т. е. «священная война». Причем, по мнению специалистов, о джихаде нет речи на первоначальном этапе формирования нового вероисповедания, т. е. в период, когда Мохаммед проповедовал еще в Мекке. Тема джихада появляется лишь после его переезда в Медину.

Поместив Коран в соответствующий исторический контекст, комментаторы пришли к выводу, что ранний ислам игнорировал войну в силу того, что он еще не представлял угрозы для существующего социального порядка в Мекке. Наоборот, в Медине пророк стал главой группы, которая была вынуждена защищаться, чтобы выжить: его проповедь монотеизма противоречила политеизму бедуинов, и ему ничего не оставалось, как защищаться теми же средствами. В этом смысле джихад вкладывается в рамки доисламского обычая набегов. Но исламу предстояло утвердить себя также в борьбе с другой монотеистической верой в лице иудаизма, который был слишком близок географически, но пользовался преимуществом из-за своей древности. В дальнейшем в силу многих причин джихад стал одним из сущностных элементов ислама. Различаются три толкования джихада. Это, во-первых, «большой джихад», означающий борьбу верующего с самим собой, против собственного внутреннего врага, против собственных страстей, наклонностей, пороков. Это духовный джихад, не имеющий ничего общего с войной в буквальном смысле слова. Во-вторых, «внутренний малый джихад», т. е. война в самом исламском мире (дар эль-ислам), имеющая своей целью борьбу против врагов в пределах самой общины верующих мусульман, или иначе говоря, против вероотступников. Она призвана оправдать подавление силой как восставших меньшинств, так и политической оппозиции, не подчиняющейся исламским заповедям. И, наконец, в-третьих, «внешний малый джихад», направленный против неверных во внешнем мире, за пределами самого исламского мира, составляющий дар эль-харб, или «сферу войны». Он может означать либо наступательную войну, призванную расширить границы «мира ислама» (дар эльислам), либо оборонительную войну, направленную на защиту своей территории от вторгшихся в нее врагов. Таким образом, этот последний тип джихада означает прежде всего внешнюю войну, но духовный джихад или «большой внутренний джихад» всегда присутствует во всех спорах и дискуссиях относительно «малого внешнего джихада».

Некоторые теологи отдавали приоритет «большому джихаду» в ущерб вооруженной борьбе против неверных. В Х-ХI вв. так называемые «братья чистоты» говорили о двух типах джихада. Они полагали, что «малый джихад» носит временный характер, поскольку с окончательной победой над «неверными» и их обращением в мусульманскую веру он потеряет смысл. Что касается большого джихада, то он более важен, поскольку это сугубо религиозный феномен он затрагивает вечное, спасение и проклятие. Верующего можно освободить от «мал ого джихада», но никак нельзя освободить от «большого джихада».

Постепенно в мусульманском мире в силу комплекса исторических факторов наблюдается тенденция к ослаблению интереса к проблеме джихада. В XIX и XX вв. эта идея настолько отодвинулась на дальний план, что мусульманские реформаторы практически игнорировали ее. Пытаясь перестроить ислам изнутри, некоторые богословы (например, приверженцы реформистского движения Салафийя) стремилось свести к минимуму войну и сконцентрировать внимание на духовных аспектах джихада. Так, известный египетский реформист XIX в. М. Абду в трактате «Риссалат ал-Тавхид посвященном вопросу о едином боге, хотя прямо и не затрагивал проблему джихада, отдавал предпочтение религии мира перед религией войны. По его мнению, лучшим путем расширения ислама является не вооруженная борьба и насилие, а убеждение. Бахаизм же - мусульманская секта, основанная в 1850 г. X. А. Нуром (псевдоним: Баха-Аллах) и не признанная официальным исламом, - вообще отвергал малый джихад и проповедовал всеобщий мир, основанный на равенстве различных верований и сект.

В XX в. на Ближнем Востоке насилие применялось именем мирской или социалистической революции или же антиимпериалистической борьбы. Начиная с середины XX в. концепция «малого джихада» приобрела второе дыхание. Первыми ее возродили в 1948 г. палестинцы, развернувшие борьбу против Израиля. Затем в 1954 г. ее взяли на вооружение идеологи национально-освободительного движения алжирского народа. Определенный интерес с рассматриваемой точки зрения представляет позиция современного арабского теолога А. Д. Ал-Джазаири, изложенная в учебном пособии «Путь мусульманина», специальная глава которой посвящена джихаду. Ссылаясь на Коран и хадисы, он пытается обосновать тезис о необходимости введения всеобщей военной службы, полагая, что все мужчины в возрасте 18 лет и выше должны уметь пользоваться оружием и при необходимости отстаивать дело ислама. При этом, чтобы быть достойным своего предназначения, от воинов требуется традиционный набор качеств: жертвенность, твердость, подчинение начальникам, решимость, бесстрашие.

В последние два-три десятилетия вопрос о джихаде приобрел дополнительную актуальность в связи с выдвижением на авансцену возрожденческих и фундаменталистских движений как шиитского, так и суннитского толка. Наиболее законченные формы это возрождение приняло в Иране во второй половине 70-х—начале 80-х годов под руководством аятоллы Хомейни, который дал ей антиимпериалистическую направленность. Она стала центральной в идеологии движения Хезболлах и особенно широко практикуется разного рода террористическими группами и движениями.