Тотализация войны
Главные цели, ради которых развязывается война, достигаются с помощью физического насилия, и с этой точки зрения она представляет собой прежде всего искусство убивать, уничтожать живую силу противника. Не обладающая этим искусством сторона сама рискует быть уничтоженной. В сущности сражение или война в целом диктует свои условия сражающимся или воюющим сторонам. Не умеющий убивать воспринимается чуть ли не как предатель правого дела, а тот, кто в совершенстве владеет этим искусством, возносится на пьедестал славы, причисляется к лику героев, а то и святых. Очевидно, что в самом намерении начать и вести войну заложен принцип, согласно которому цель оправдывает средства. Здесь свое законченное выражение получил постулат о том, что победителей не судят.
Войны XX в., особенно Вторая мировая война, которая в некоторых своих аспектах имела точки соприкосновения с религиозными войнами прошлого, по сути перестали признавать сформулированный в Новое время принцип: не делать врагу большего зла, чем того требуют цели войны. Это выразилось, в частности, в максиме - нам нужна только одна победа, и мы за ценой не постоим, которой во время Второй мировой войны, как и во всякой тотальной войне, явно или неявно придерживались все воюющие стороны. Что отличало Первую и Вторую мировые войны от всех предыдущих войн, так это - одержимость всех, и военных, и гражданских, мыслью о победе во что бы то ни стало, победе любой ценой, готовность каждой из сторон во имя победы над врагом не считаться с потерями мирного населения, какими бы колоссальными они ни были. Здесь человек вольно или невольно вынужден нарушить всякие нормы человеколюбия, стать судьей собственных деяний, а при экстремальных ситуациях преступить последний предел и вступить в сферу вседозволенного.
Соображения территориальных или иных приобретений играли значительно меньшую роль, чем идея победы ради самой идеи. Как писал Б. Броуди, здесь мы сталкиваемся «не простое жадностью, а с некоей глубокой психологической потребностью, выраженной скорее на общенациональном, нежели на личном уровне». Оборотной стороной этой одержимости был страх потерпеть поражение и расплатиться за последствия войны. Этот страх питался изо дня в день растущими потерями с обеих сторон, неуверенностью в результатах войны, ужесточением позиций противоборствующих сторон и т.д. Все это, в свою очередь, делал компромисс невозможным. Для всех сторон компромисс становился как бы признаком неудачи и поражения. Полная и безоговорочная капитуляция противника, а еще лучше - полное его уничтожение и, соответственно, Карфагенский мир(название восходит к факту разрушения римским полководцем Сципионом Африканским Карфагена) стали основополагающими целями войны.
Сила или мощь государства всегда оценивалась в терминах его возможностей вести и выигрывать войну. Военно-политическая стратегия государства строилась на постулате, согласно которому уровень его безопасности, авторитет и влияние прямо пропорциональны количеству и качеству вооружений, которыми оно располагает. Военная сила в этом отношении приобрела настолько большое значение, что многие исследователи рассматривали почти все остальные показатели государства, такие как численность населения, географическое положение, топография, природные ресурсы, уровень экономического развития, политическая организация и т.д., почти исключительно с точки зрения их возможного вклада в успешное ведение войны.
Ценность и значимость военной мощи выходили далеко за пределы ее простого использования на полях сражений. Каждое нововведение в военном деле приводило к далеко идущим последствиям для самоорганизации человеческих сообществ. Использование породистых коней в качестве средства передвижения и в военном деле в сочетании с изобретением меча дало преимущество кочевым народам перед земледельческими. Отсюда стремительный успех нашествий азиатских орд в Европу, приведших по сути к великому переселению народов и коренному изменению самого демографического, этнонационального и политического облика евразийского континента.
На исходе средних веков существовавший порядок был подорван изобретением новых, более совершенных видов оружия. Феодальный порядок зиждился на неприступности крепостей и преимуществе военного искусства облеченных в латы рыцарей на конях. Это преимущество давало возможность эффективно защищать аристократические принципы и нормы феодального порядка. А опора на неприступные крепости позволяла предотвратить централизацию власти и государства. Пока продолжали действовать эти два фактора, феодализм оставался незыблемым.
Однако еще до изобретения пороха и огнестрельного оружия военному превосходству конных рыцарей бросили вызов английские йомены, использовавшие большой лук (longbow) в битве при Креси. С данной точки зрения изобретение пороха и огнестрельного оружия имело особенно далеко идущие последствия. Характерно, что автор «Неистового Роланда» оценивал огнестрельное оружие как изобретение Вельзевула, призванное «уничтожить всю человеческую расу». Изобретение и использование артиллерии способствовало существенному усилению наступательного начала за счет обороны.
Показательно, что Восточная Римская империя, пережившая Западную почти на тысячу лет, пала в 1453 г. после первой в мире крупной артподготовки турок Константинополя.
Постепенное увеличение огневой мощи армий привело к тому, что сохранение мира стало возможно лишь с помощью равновесия страха. Великая французская революция конца XVIII в. и наполеоновские войны ознаменовали один из поворотных пунктов в эволюции отношения к войне.
Особо важное значение имел принятый 23 августа 1793 г. французским правительством закон, согласно которому впервые в Новой истории было объявлено то, что позже назовут «тотальной мобилизацией». В нем, в частности, говорилось: «Молодые мужчины должны воевать; женатые мужчины должны ковать оружие и строить транспортные средства; жен шины будут шить палатки и одежду, а также служить в госпиталях; дети будут переделывать из холста перевязочный материал; старики выйдут на площади и поднимут дух воюющих мужчин, проповедовать ненависть к королям и единство республики».
Французская революция положила конец практике рекрутирования офицерского корпуса из среды аристократических слоев населения. Наполеоновские войны положили также конец так называемым «ограниченным войнам», характерным для XVIII в. Это стало периодом, когда стал утверждаться тип войны, который Клаузевиц назвал «абсолютной войной» и который стал прототипом тотальных войн XX в.
Промышленная революция XIX в. и научно-техническая революции XX в. означали революцию и в сфере военного дела. Создание громоздких самоходных орудий, развитие железнодорожного, а затем автомобильного и гусеничного транспорта, дававшие возможность передвижения многочисленных армий и военной техники на большие расстояния, все более растущие скорости их переброски из одного театра военных действий на другие радикально изменили масштабы, приемы и правила ведения войны.
Произошла широкомасштабная индустриализация подготовки и ведения войны. Сами императивы ее ведения потребовали огромных пространств, расширения зоны потенциальных военных действий. Гигантские армии требовали создания гигантских инфраструктур военно-промышленного комплекса, а также гигантских систем снабжения военной техникой, боеприпасами, запасными частями, обмундированием, продовольствием, людскими ресурсами, системами коммуникации и т.д.
Результатом стало возрастание опасности уничтожения мирного населения. Присутствие смерти приобрело универсальный характер, поскольку, если раньше войны, как правило, велись силами профессиональных армий и зачастую не затрагивали мирного населения, то теперь для одержания победы тыл приобрел не менее важное значение, чем само непосредственное поле боя. Следовательно, непременным условием одержания победы стал раз264 гром вражеского тыла, т. е. охват военными действиями и уничтожение мирных городов и сел, промышленных центров, сугубо гражданских объектов.
Появление авиации, а затем ядерного оружия со средствами его доставки буквально революционизировало эту сферу, стерев границу между полем военных действий и мирными, гражданскими структурами, превратив всю территорию воюющих стран в сплошной театр военных действий. Война имеет свой язык, как говорил Клаузевиц, но не свою раз и навсегда установленную логику. Л.Н. Толстой в «Войне и мире» высказал мысль о том, что война по своей природе непредсказуема, невычисляема и неуправляема. Эта мысль перекликается с положением, которое высказал Клаузевиц: «Абсолютное, так называемое математическое, нигде в расчетах военного искусства не находит для себя твердой почвы. С первых же шагов в эти расчеты вторгается и фа разнообразных возможностей, вероятность счастья и несчастья. Эти элементы проникают во все детали ведения войны и делают руководство военными действиями по сравнению с другими видами человеческой деятельности более остальных похожими на карточную игру». То, почему и как ответственные, на первый взгляд, люди ввязываются в войну также не всегда поддается рациональному объяснению.