Тотализация войны

В конце XIX в. русский банкир И.С. Блох опубликовал фундаментальный труд «Будущее войны» в шести томах. О популярности этого издания свидетельствует то, что офицерская комиссия, назначенная военным министром Российской империи, рекомендовала его как настольную книгу каждого штабного офицера. Особенность этого издания заключалась в том, что его автор был гражданским лицом, который пришел к выводам, противоречащим большинству прогнозов тогдашних профессиональных военных. Так, они были убеждены в том, что новая война между великими державами Европы будет сопряжена с широкомасштабными насилием и ожесточенностью, но скоротечной.

Соглашаясь с ними по ряду оценок, Блох предсказывал, что будущая война по масштабам насилия, жестокости, свирепости, бесчеловечности и по количеству жертв превзойдет все мыслимые нормы и пределы. Но вместе с тем он подчеркивал, что она будет тупиковой и поэтому длительной. Несмотря на большую огневую мощь современного оружия, говорил Блох, действующие армии не будут страдать от нехватки амуниции. Новые типы вооружения дают тактические преимущества обороняющейся стороне над наступающей стороной. Бойня будет грандиозной, но закончится она лишь с истощением ресурсов обеих сторон.

Достижение мира для обеих сторон будет весьма трудным. Причем в случае неудачи или прекращения войны без видимых результатов это может стимулировать революционные движения. По этим причинам будущую войну Блох называл «невозможной». Но тем не менее он сознавал возможность невозможного, что как раз и подтвердила Первая мировая война.

Прогнозы Блоха во многом оказались верными. Мы знаем, что первая из этих войн, начавшаяся в Европе, составлявшей как бы сердцевину миропорядка того периода, не могла не приобрести всемирный масштаб. Начавшись как традиционная европейская война, она обернулась долгими годами невиданных разрушений и опустошений. Главным источником и генератором противоречий была Европа, но эти противоречия кругами расходились по всему остальному миру. Обнаружилось, что территория Европы слишком мала для ведения войны.

Поэтому не удивительно, что масштабы Первой мировой войны стремительно расширялись. Возникали все новые театры военных действий: Турецкий, Сирийский, Палестинский, Аравийский, Месопотамский и др. Морские сражения велись на всех морях, омывающих Европу, Атлантическом и Индийском океанах, у берегов Латинской Америки. Иными словами, эта война, превратившись в мировую, окончилась лишь в 1918 г. революционными потрясениями, восстаниями и хаосом.

Вторая мировая война как по форме, так и по содержанию началась именно как мировая. Каждая из главных воюющих стран концентрировала усилия на накоплении ресурсов, необходимых для доведения войны до победного конца. Вся экономика этих стран была поставлена на службу ей, а их военная мощь достигла беспрецедентных в мировой истории высот. Новая военная тактика и системы вооружений сделали прежние системы планирования и разрушения безнадежно устаревшими. Существенно возрос радиус действия военной авиации, подводный флот приобрел всевозрастающую роль в борьбе с надводным флотом. Впечатляющие изменения произошли в системах ведения военных действий на суше, что дало возможность одерживать широкомасштабные молниеносные победы, которые не могли даже сниться Александру Македонскому, Цезарю, Наполеону и даже державам во время Первой мировой войны. Речь идет, напри266 мер, о грандиозных победах, одержанных вермахтом в первой половине войны, и о не менее впечатляющих победах союзнических армий над вермахтом во второй половине войны.

Суть проблемы состоит в том, что в XX в. война по самой логике вещей приобрела тотальный характер. Этот факт нашел отражение в военно-политической мысли. Одним из первых, кто более или менее четко сформулировал данный феномен, был германский генерал, участвовавший в Первой мировой войне, Людендорф. В то время как Клаузевиц усматривал главную цель войны в уничтожении или нейтрализации одних только военных сил врага, тотальная война имеет своей целью полное уничтожение врага, включая и гражданское население.

Условия войны изменяются, поэтому, подчеркивал Людендорф, необходимо перевернуть позицию Клаузевица, предлагавшего подчинить точку зрения военных точке зрения политиков. Поскольку тотальная война охватывает все сферы жизни, а не один лишь чисто военный аспект, именно военному руководству подлежит «установить директивы, к которым в интересах тотальной войны политика должна приспосабливаться».

Людендорф концентрировал внимание на том факте, что в XX в. война стала мероприятием, призванным ликвидировать не только живую военную силу и военную машину противника, но и его людские резервы и производственно-хозяйственную инфраструктуру.

Отсюда - такие ставшие привычными при характеристике Второй мировой войны понятия, как «тотальная война», «тотальная мобилизация», «безоговорочная и полная капитуляция» и т.д. Как показал опыт двух мировых войн, на службу тотальной войны, каковой по сути дела оборачивается любая большая война, ведущаяся современными средствами, ставятся все без исключения ресурсы государства: материальные, финансовые, людские, интеллектуальные, технологические.

Соответствующие коррективы были внесены и в концепцию национальной безопасности. В ней, в частности, ключевое место заняли сугубо военные аспекты. Безопасность стала отождествляться с отсутствием военной угрозы государству извне или с его способностью предотвратить реализацию этой угрозы. Более того, сама концепция национальной безопасности превратилась в своеобразный фактор единения и мобилизации населения стран, взяв на себя, по меньшей мере отчасти, функции государственной идеи или идеологии.

Как показывает исторический опыт, стремление противоборствующих сторон на международной арене использовать все новые, более совершенные, чем у противника, средства вооруженной борьбы составляет объективную закономерность. Именно от эффективности этих средств во многом зависел и продолжает зависеть исход любой войны. В данной связи нельзя не упомянуть, что одна из важнейших причин технологического прогресса от каменного топора до лука и ракеты-носителя заключалась в необходимости удовлетворения потребностей ведения войны, хотя со временем военную технологию и приспосабливали для гражданских целей.

Важно учитывать то, что на службу Богу войны часто привлекались великие открытия, которые первоначально казались весьма далекими от военных целей и интересов. Более того, большинство современных орудий войны стали возможны благодаря физике Галилея и Эйнштейна, термодинамике, оптике, ядерной физике и т.д., т. е. сугубо гражданским отраслям науки. Производство оружия, став самостоятельной отраслью экономики, приобретает собственную логику развития и уже само по себе превращается в фактор гонки вооружений и, соответственно, развязывания войны.