Конфликт и взаимосвязь реализма и идеализма

В результате разочарования в принципах политического реализма на его смену приходит политический идеализм с его яркими и мобилизующими лозунгами о справедливом и совершенном общественном устройстве. А когда эти лозунги, исчерпав свои мобилизационные и интеграционные возможности, выхолащиваются и подвергаются эрозии, приходит час политического реализма с его требованиями учета объективных фактов и реальностей.

Период преобладания общественного интереса характеризуется далеко идущими реформами, приверженностью большинства народа изменениям. Но со временем энтузиазм, идеализм, реформизм, одержимость общественными целями ослабляются и исчерпываются. Вместо них в качестве главного средства достижения общего блага рассматривается реализация частного интереса. Определяющую роль приобретает невидимая рука рынка. Наступает время приватизации, материализма, гедонизма, классового и индивидуального интереса. Это время консолидации, когда легитимизируются новации предыдущего периода. Но опять же насытившись этим, люди снова начинают искать смысл жизни вне собственных интересов, реализуя себя на службе своей стране.

Из всего изложенного можно сделать вывод, что любой общественный идеал никогда не реализуется в чистом виде. Он не может быть окончательно реализован, поскольку, как подчеркивал И. Кант, наталкивается на ограниченность и несовершенство самой человеческой природы. Но это отнюдь не значит, что идеал есть нечто недействительное, некий произвольный продукт нашего воображения.

Значимость идеала состоит в том, чтобы ориентировать наше сознание и действия к определенной цели таким образом, чтобы все линии направления сходились в одной точке (focus imaginarius). Эта точка, говорил Кант, «служит для того, чтобы сообщить им наибольшее единство».

Но в то же время необходимо учитывать, что политика требует фиксирования множества повседневно-практических и жизненных обстоятельств, блокирующих реализацию в чистом виде не только общественного идеала народа или государства, но идеалов или конечных целей, заложенных в программах и платформах политических сил или партий. Мы часто говорим, например, в том, что такой-то партии, придя к власти, не удалось претворить все свои программные установки, обещания, что такому-то идейно-политическому течению не удалось сформулировать программу, в полной мере соответствующую реальностям, что государство благосостояния, или, скажем, программа «великого общества» президента Л. Джонсона, потерпела неудачу в решении проблем бедности и социального равенства в США, и т.д. Это свидетельствует не столько о несостоятельности той или иной программы, предлагаемой определенным идейно-политическим течением, сколько о невозможности втиснуть все многообразие социального бытия в прокрустово ложе схем и проектов.

При разработке общественного идеала необходимо исходить из постулата о свободе бесконечного развития, а не цели достижения законченной гармонии всех аспектов жизни. Подобно тому, как видимый физический горизонт есть всего лишь обман зрения, за которым простирается бесконечность, мыслимый человеком моральный горизонт также является иллюзией, за которой лежит бесконечность действий и устремлений. Как полагал П. И. Новгородцев, понятие бесконечности есть фундамент общего миропонимания, оно должно быть краеугольным камнем также моральной философии. По мнению П. И. Новгородцева, путь морального прогресса - это путь исканий и стремлений, преодолевание препятствий.

Здесь речь может идти не о достижении конечных целей и окончательных решений, а о непрекращающемся стремлении к вечному идеалу. Этот идеал, собственно говоря, и может существовать как идея, утопия, отдаленная цель, которую невозможно в полной мере достигнуть, но к которой люди всегда будут стремиться. Но на пути реализации этих стремлений они идут к более совершенному обществу, с более гуманными, свободными, демократическими отношениями.

Вечная антиномия между идеалом и реальностью постоянно самовоспроизводится, поскольку не может быть неизменной, статичной реальностью. Любая идеальная конструкция создается путем экстраполяции количественных переменных и параметров наличного состояния на будущее, которое имеет собственную систему детерминаций, приоритетов и предпочтений. В данном контексте легче понять принципиальную невозможность разрешения антиномии между свободой и равенством. Обе эти категории, желательные для большинства людей, - практически недостижимые идеалы. Теоретическое допущение полной реализации идеала свободы предполагало бы ущемление равенства и, наоборот, полная реализация идеала равенства - ущемление свободы.

Поэтому одинаково несостоятельны морально как учения, проповедующие неограниченный индивидуализм, так и учения, требующие жертвовать благосостоянием и счастьем ныне живущих во имя будущих поколений. Как подчеркивал С. Л. Франк, ни морально, ни научно нельзя примириться с положением, когда достижения «всех прошедших поколений рассматриваются здесь просто как Удобрение, нужное для урожая будущего, который пойдет на пользу Последних, единственных избранников мировой истории».

Если история вообще имеет смысл, продолжал Франк, то этот смысл «возможен лишь, если каждая эпоха и каждое поколение имеет сообразное собственное значение в ней, является творцом и соучастником этого смысла, этот смысл должен поэтому лежать не в будущем, а сверхвременно охватывать мировую историю в ее целом».

Каждое поколение самодостаточно и самоценно и ни в коем случае не может служить просто неким средством или опорой, призванной поддержать свод еще непроектированного и непостроенного здания, предназначенного для людей будущего. Все предшествующие поколения носили в себе и свою цель, и свое оправдание.

Иначе потеряли бы смысл и значение как исчезнувшие древние цивилизации, так и деяния наших предков. Нет и не может быть такого состояния общественного бытия или такой организации социальной жизни, где общественный идеал нашел бы полную и завершенную реализацию, такого состояния, для которого любое прошлое или любое настоящее могло бы служить только средством.