Цена свободы

Казалось бы, теперь все зависит от самого человека, который может защищать свои права и свободы без посторонней помощи. Но обнаружилось, что, завоевав свободу от цеховых, корпоративных и иных уз, человек Нового времени одновременно освободился и от тех связей, которые при всех возможных здесь оговорках давали ему чувство уверенности и принадлежности к определенной общности Если в средневековом миросозерцании в центре мироздания располагался Бог, то теперь, когда человек самоопределился в качестве самоценного и автономного субъекта, именно себя он расположил в центре, вокруг которого как бы вращается весь остальной мир.

Вместе с открытием коперниковской системы мироздания претензии человека быть центром Вселенной со все более растущей очевидностью стали выглядеть абсурдными, особенно перед образом бесконечного, безмолвного пространства Вселенной, безраз личного к его запросам, страстям, устремлениям. «Вечное безмолвие этих бесконечных пространств страшит меня», — так выразил это чувство Б. Паскаль. За свободу и независимость последовала расплата — человек как бы перестал рассматриваться венцом творения и стал всего лишь частью природы, в принципе мало чем отличающейся от остальных ее феноменов.

Несмотря на поразительные успехи в покорении природы и расширении пределов реализации своих возможностей, человек не научился должным образом управлять созданным им самим миром. Как это ни парадоксально, индивидуализм — эта главная предпосылка утверждения автономии отдельного индивида — содержал определенные элементы, в конечном счете способствовавшие порабощению самого человека. Н. Бердяев, конечно, несколько преувеличивал, когда говорил, что гуманизм и порожденный им индивидуализм неонтологичны и лишены бытий основы, поскольку не способствуют укреплению личностного начала в человеке. Но нельзя отрицать, что оба они содержали возможность атомизации социальных связей, оставляющей отдельно взятого человека один на один перед лицом всесильного государства.

В то же время постепенно верх брала тенденция трактовать человека в сугубо материально-детерминистском, прагматически-утилитарном духе. При таком подходе и свобода человеческой личности понимается прежде всего как свобода выбора способов и источников добывания средств к существованию, как свобода купли и продажи. Владелец капитала использует наемного работника, как и любой другой инструмент, машину, станок. В свою очередь, и работник использует работодателя для достижения своих сугубо утилитарных экономических целей. Вне этой взаимной полезности они друг в друге вовсе не заинтересованы. Нередко в утилитарно-инструменталистских терминах объясняются не только экономические отношения, но и весь комплекс межличностных отношений во всех их формах и проявлениях. Возник феномен, получивший название «отчуждение человека» от результатов своего труда и общественных связей.

Такая оценка представляется верной, если ограничиться сугубо экономическими, материально-вещными взаимоотношениями.

Хотя и здесь необходимы весьма существенные оговорки применительно к труду вообще и продуктам своего труда в частности. Нельзя забывать, что порыв к деятельности и труду составляет одну из сущностных характеристик человека, а значит, и условие его свободы.

К тому же труд нельзя понимать в чисто вещно-утилитарном смысле, поскольку в большинстве случаев именно упорному, тяжкому, прямо-таки титаническому труду обязаны своим появлением великие творения человеческого духа.