Легенда о Великом инквизиторе
Государство, наделенное ничем не ограниченной властью, способно стать безжалостным левиафаном, признающим только свою власть и использующим все средства вплоть до превращения всех своих подданных в бессловесных рабов. Причем государство, вернее, те, кто стремится к неограниченной власти, нередко действуют именем свободы, используя при этом сущностные характеристики самого человека, в том числе и претендующего на неограниченную свободу.
Стремление стать неограниченным и самовластным хозяином своей судьбы нередко вело человека к рабству, разложению и нищете, как материальной, так и духовной. Требование абсолютной свободы, придание свободе абсолютного приоритета перед всеми другими ценностями может предполагать оправдание и использование для се достижения любых доступных средств, взятие на вооружение ииюбленного девиза всех последовательных революнионеров «цель оправдывает средства». К чему это может привести и действительно привело, мы знаем — концлагеря Майданек, Бухенвальд, ГУЛаг и т.д.
Этот феномен, получивший наиболее законченное выражение в легенде о Великом инквизиторе, восходит к самим истокам человеческой истории. Он заложен в самой природе социальной и политической самоорганизации человеческих сообществ. Огромная заслуга всех сколько-нибудь заметных философских и политических построений, просто хорошо сформулированных идей и теорий состояла в том, что они имели своей главной задачей упорядочить, организовать, систематизировать мириад событий, процессов, деяний людей, дать направление их действиям.
Это особенно отчетливо заметно в истории религиозных верований, которые, как правило, формировались пророками и энтузиастами, людьми самоотверженными, готовыми отдать свою жизнь за благо ближних. Но их заслуги вскоре присваивали себе служители веры, священники и святоши Если первые творили веру и жили ею, то вторые существовали за ее счет, создавая собственные церкви и алтари. Первые порой кончали мученической смертью, служа в последующем связующими скрепами церкви. Вторые их именем оправдывали свою церковь, которая, сформировавшись, приобретала сущностные признаки организации.
Организации живут и действуют по собственным законам и правилам, зачастую далеким от норм и целей, установленных самими основателями веры. Это естественно и неизбежно, если учесть, что любая церковь как институт самоорганизации верующих нуждается в своем, как сказали бы применительно к мирской сфере, идеологическом оправдании, структурах и механизмах функционирования и самовоспроизводства Именно на этой основе первоначально создается сонм мучеников и святых, которые вскоре ранжируются и располагаются в иерархию. Разрабатываются система догматов, ритуалы. Постепенно соображения сохранения первозданной чистоты веры выдвигаются на передний план. Разумеется, параметры как первозданности, так и чистоты устанавливаются самими служителями церкви, которые постепенно также ранжируются по статусной иерархии.
Соответственно появляются первоначально равные и более равные, а затем господствующие и подчиненные. Постепенно принципы организации берут верх над верой, рано или поздно вера оказывается поставленной на службу церкви, а не наоборот. Она сводится к соблюдению ритуала, закона и т.д. Более того, главным толкователем самой веры становится церковь, приобретающая статус главного связующего звена между Богом и отдельно взятым верующим. О свободном волеизъявлении верующего и его прямой, без посредников, связи с Богом говорить уже не приходится.
Неизбежно рано или поздно появляются еретики и отступники, которые, естественно, официальными церковными властями предаются анафеме и, как правило, подвергаются преследованиям, в том числе смертной казни, как это было, например, при инквизиции в христианстве. Как не без оснований отмечал Б. Рассел, католическая церковь «повергла бы в изумление не только Иисуса, но даже Павла». В этом отношении, возможно, прав был И В. Гете, который утверждал: «Изменой мыслям самого И исуса является идея ложного обожествления его, создание церкви И исуса Христа и вообще институционализация христианства».