Война как продолжение политики в ядерную эпоху

Ядерное оружие, возможно, символизирует безрассудство и глупость человечества. Но вместе с тем нужно признать, что, постоянно ошушая нависающий над собой карающий всех подряд обоюдоострый ядерный меч, человечество продемонстрировало свою способность удержаться от соблазна пересечь тот роковой рубеж, который вверг бы его в глобальную катастрофу. Более того, ядерное оружие, взятое само по себе, стало главным фактором предотвращения его использования какой-либо одной из сторон. Оно предельно сузило цели, для достижения которых может быть использована стратегическая мощь, его главной задачей стало сдерживание возможного нападения противника.

Отчасти в силу того, что стратегическое ядерное оружие служит именно этой цели, мир воцарился в центре международной политики в течение пяти послевоенных десятилетий, в то время как войны малой и средней интенсивности с использованием обычных вооружений часто бушевали на периферии. Все это свидетельствует о том, что ядерное оружие способно служить традиционной цели выживания государства лишь при условии, что оно никогда не будет применено. Ядерное оружие, особенно в период холодной войны, во многом стерло границы между войной и миром, военными и невоенными средствами борьбы. Зачастую достижение стратегических целей межгосударственного противоборства оказывается возможным без традиционных результатов, например оккупации территории противника. Всевозрастающую актуальность приобретают новейшие виды «войн», такие как экономическая, торговая, экологическая, информационная.

В перспективе, возможно, новое измерение и новый импульс приобретут идеологическая, пропагандистская, психологическая и иные разновидности бескровной войны. Например, эффект использования информационно-телекоммуникационных технологий в целях дезорганизации систем государственного управления и военного командования, воздействия на моральный дух населения и войск по своим последствиям может быть сопоставим с ущербом от применения оружия массового поражения, в том числе и ядерного.

Особенность ядерно-космического века состоит в том, что в результате происшедшего разрыва между войной и политикой происходит также разрыв между теорией и практикой. Если в прежние времена военная теория в основном базировалась на конкретном опыте, то многие понятия, обозначающие параметры ядерной войны, представляют собой некие абстракции или мысленные, концептуальные конструкции, которые невозможно апробировать в конкретных условиях ведения военных действий.

Особо важное значение имеет тот факт, что, по признанию многих специалистов, ядерное оружие изменило корреляцию между уровнем экономического развития и военной мощью, поскольку страна с менее чем половиной экономических способностей ведущей экономической державы без особого труда может конкурировать с ней в военном отношении, если она принимает политику статус-кво и стратегию сдерживания. И, наоборот, ведущая держава не может использовать экономическое превосходство для установления своего военного господства или же завоевать стратегическое преимущество над своими соперниками - претендентами на статус великой державы.

Аргументы в пользу того, что в условиях ядерно-космического века большая война может превратиться в нечто вроде армагеддона в планетарном масштабе, имеют под собой веские основания. Она недопустима сточки зрения рациональных доводов, практического разума, обыкновенного политического расчета. Война, в которой заведомо не может быть ни победителей, ни побежденных, во всяком случае явных, казалось бы, бессмысленна со всех точек зрения. Более того, не только ядерная война, но и война с применением обычных вооружений в современных условиях в глазах любого здравомыслящего человека не может не выглядеть как преступление против человечества и поэтому не может считаться средством разрешения международных политических вопросов.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что ракетно-ядерное оружие нельзя более рассматривать как средство продолжения политики в том смысле, как это понимал Клаузевиц и многочисленные его последователи. Оно, несомненно, ведет к сокращению роли силы на стратегическом уровне до роли сдерживания, упрощает оценку стратегических возможностей стран и облегчает достижение самого баланса между конфликтующими или противоборствуюшими сторонами.

Следует также отметить, что в нынешних реальностях авторитет и влияние государств в мире определяется не только и не столько численностью армии и объемами арсеналов вооружений. Все более растущую значимость приобретают интеллектуальный потенциал нации, ее умение создавать богатства и новые технологии, степень ее самодостаточности и жизненности, способность на равных конкурировать с ведущими акторами мировой политики и законными средствами отстаивать и продвигать свои национальные интересы и, что особенно важно, обеспечивать своим гражданам благоприятные условия для самореализации и достойной современного человека жизни.

Некоторые авторы говорят даже о «тривиализации» международных отношений, когда бухгалтер верховенствует над стратегом и на смену высокой политике приходит прозаический экономический расчет. Едва ли будет преувеличением утверждение, что в некоторых аспектах научное знание, информация и технологический опыт стали для целей безопасности тем, чем раньше были оружие и армия.

Изменение роли военной силы выражается, в частности, в том, что, когда одно государство стремится изменить экономическую политику другого государства, чтобы обеспечить себе, например, больший доступ к рынкам, экономические средства оказываются более эффективными, чем военно-силовые. То же самое верно и применительно к проблемам борьбы с загрязнением окружающей среды, эпидемиями, наркобизнесом и т.д.

Однако все перечисленные факторы отнюдь не отменяют принцип использования или угрозы использования силы для достижения политических целей, он лишь трансформируется, приобретает новые измерения. История человечества дает много примеров, подтверждающих, что люди не всегда и не во всем руководствуются велениями разума и рациональным расчетом.